Утренний туалет. Облачение Осириса.

      Пробуждение властителя всегда начиналось с гимна в честь восходящего солнца и сопровождалось сложной церемонией, которая готовила его к утреннему выходу. Фараон поднимался с ложа и совершал в золоченой ванне омовение розовой водой. Затем его божественное тело натиралось ароматными маслами под шепот молитв, имевших свойство отгонять злых духов. При царском дворе особым событием была церемония утреннего туалета фараона. В присутствии всей семьи, особо приближённых придворных и писцов, которые держали в руках длинные папирусы для записи, над ним хлопотали специально обученные слуги. Цирюльник брил голову и щёки, при этом он пользовался бритвами с разными лезвиями. Бритвы укладывались в специальные кожаные чехлы с ручками, а те в свою очередь, в изящные ларцы из чёрного дерева, где находились также щипчики, скребки, ночнички для маникюра и педикюра. Завершив первую часть туалета, богоравный с гладко выбритой головой и короткой бородкой, свежий и бодрый переходил в руки следующих специалистов, которые занимались его макияжем. Свои краски они держали в небольших сосудах из стекла и обсидана. В изящных ложечках они разводили сухие краски из тщательно растёртого малахита, галенита (свинцовый блеск для глаз), сурьмы и глиняных пигментов.
      Вот как описывал утренний туалет Тутанхомона в период пребывания его на острове Крит, в качестве посла Д.С.Мережковский («Рождение богов.Тутанкамон на Крите»): …Перед зеркалом из красной меди подводил ему глаза особый мастер. Власодел примеривал на бритую голову его парики различных образцов – сводчатый, лопастный, черепичатый. Брадобрей предложил ему два рода подвязанных, на тесёмочках, бородок: амонов кубик из жёсткого конского волоса и Озирисов жгутик из белокурого волоса ливийских жён. Ризохранитель принёс белое платье из тончайшего «царского льна» - « тканного воздуха», всё в струйчатых складках; широкие рукава в перистых складках похожи были на крылья, туго накрахмаленный передник выступал вперёд многоскладчатой прозрачной, как бы стеклянной пирамидкой. Когда Тута оделся…, то сделался похож на облако: вот-вот вспорхнёт и улетит».

Joseph Interpreting Pharaoh's Dream, 1894

      Царский наряд был не просто роскошным, ему надлежало соответствовать божественной сущности его обладателя. Поэтому завершали утренний церемониал убранством царственной особы драгоценными символами царской власти. Ожерелье или оплечье было изготовлено из нанизанных золотых пластин и бус с плоской застёжкой сзади, от которой на спину спускалась золотая кисть из цепочек и цветов удивительно тонкой и изысканной работы. Такие ожерелья появились незадолго до эпохи Рамзеса. Классическое же оплечье было составлено из многочисленных рядов бус. Последний, лежащий на груди и плечах, имел каплевидную форму, все остальные были круглыми или овальными. Его также украшали две головы сокола. Оплечье держалось на двух шнурках, которые завязывались сзади. Помимо ожерелья фараон одевал нагрудное украшение с изображением храма на двойной золотой цепи. Три пары масивных браслетов украшали руки и ноги: запястья, предплечье и щиколотки ног. Иногда поверх всего костюма одевалась длинная тончайшая туника, подвязанная поясом из той же ткани.

      Очищенный и окуренный благовониями, полностью облачённый, фараон шел к часовне, срывал с ее дверей глиняную печать и один входил в святилище, где на ложе из слоновой кости возлежало чудесное изваяние бога Осириса. Эта статуя обладала необыкновенным даром: каждую ночь у нее отваливались руки, ноги и голова, отрубленные некогда злобным богом Сетом, а наутро, после молитвы фараона, вновь приростами сами собой. Когда святейший владыка убеждался, что Осирис снова цел, он снимал его с ложа, купал, одевал в драгоценные одежды и, усадив на малахитовый трон, воскурял перед ним благовония. Обряд этот имел чрезвычайно важное значение, так как если бы божественное тело Осириса в какое-либо утро не срослось, это являлось бы предвестием великих бедствий не только для Египта, но и для всего мира. После воскрешения и облачения бога Осириса фараон оставлял дверь часовни открытой, чтобы исходившая из нее благодать изливалась на всю страну, он сам назначал жрецов, которые должны были охранять святилище, не столько от злой воли людей, сколько от их легкомыслия, так как не раз случалось, что кто-нибудь, неосторожно подойдя слишком близко к своему месту, получал невидимый удар, который лишал его сознания, а иногда и жизни.(Б.Прус «Фараон» описание жизни Рамзеса ХII)

Завтрак фараона

      Закончив обряд богослужения, фараон в сопровождении жрецов, поющих молитвы, шел в большой трапезный зал. Там стояли столик и кресло для него и девятнадцать других столиков перед девятнадцатью статуями, изображающими девятнадцать предшествующих династий. Когда фараон садился за стол, в зал вбегали молодые девушки и юноши, держа в руках серебряные тарелки с мясом и сладостями и кувшины с вином. Жрец, наблюдавший за царской кухней, отведывал кушанье из первой тарелки и вино из первого кувшина, которые затем прислужники, стоя на коленях, подавали фараону, а другие тарелки и кувшины ставились перед статуями предков. После того как фараон, утолив голод, покидал трапезный зал, блюда, предназначенные для предков, передавались царским детям и жрецам.

Работа фараона

      Жизнь фараона, как общественная так и личная была строго регламентирована. Утреннее время отводилось под занятия государственными делами. Из трапезной фараон направлялся в столь же большой зал для приемов. Тут приветствовали его, падая ниц, самые важные государственные сановники и ближайшие члены семьи, после чего военный министр, верховный казначей, верховный судья и верховный начальник полиции докладывали ему о делах государства. Доклады прерывались религиозной музыкой и плясками, во время которых танцовщицы засыпали трон венками и букетами.

James Tissot. Joseph and His Brethren Welcomed by Pharaoh (1900)

Вещие сны фараона

      После этого фараон шел в расположенный рядом кабинет и отдыхал несколько минут, лежа на диване. Затем совершал перед богами возлияния вином воскурял благовония и рассказывал жрецам свои сны. Толкуя их, мудрецы составляли высочайшие указы по делам, ожидавшим решения фараона. Но иногда, когда снов не было или когда толкование их казалось повелителю неправильным, он благодушно улыбался и приказывал поступить так-то и так-то. Приказание это являлось законом, которого никто не смел изменить, разве что в деталях.

Всевышняя благодать

      В послеполуденные часы богоравный, несомый в носилках, появлялся во дворе перед своей верной гвардией, после чего поднимался на террасу и, обращаясь к четырем сторонам света, посылал им свое благословение. В это время на пилонах взвивались флаги и раздавались мощные звуки труб. Всякий, кто их слышал в городе или в поле, будь то египтянин или варвар, падал ниц, дабы и на него снизошла частица всевышней благодати. В такую минуту нельзя было ударить ни человека, ни животное, и если преступник, осужденный на смертную казнь, мог доказать, что приговор был ему прочтен во время выхода фараона на террасу, наказание ему смягчалось. Ибо впереди повелителя земли и неба шествует могущество, а позади милосердие.

James J. Tissot, "Pharaoh Notes the Importance of the Jewish Peopler" (1896-1900)

Благословенное прикосновение

      Осчастливив народ, владыка всего сущего под солнцем спускался в свои сады, в чащу пальм и сикомор и отдыхал там, принимая дань ласк от своих женщин и любуясь играми детей своего дома. Если кто-нибудь из них обращал на себя внимание красотой или ловкостью, он подзывал к себе и спрашивал:

— Кто ты, малыш?

— Я царевич Бинотрис, сын фараона, — отвечал мальчуган.

— А как зовут твою мать?

— Моя мать – госпожа Амесес, женщина фараона.

— А что ты умеешь делать?

— Я умею уже считать дол десяти и писать: «Да живет вечно отец и бог наш, святой фараон Рамсес!»
Повелитель вечности благодушно улыбался и своей нежной, почти прозрачной рукой прикасался к кудрявой головке бойкого мальчугана. С этого момента ребенок уже действительно считался царевичем, хотя фараон и продолжал загадочно улыбаться. Но кого раз коснулась божественная рука, тот ужt не должен был знать горя в жизни и был возвышен над остальными.

Завершение дня богоравного фараона

      Обедать повелитель шел в другую трапезную, где делился яствами с богами всех номов Египта, изваяния которых стояли вдоль стен. Чего не съедали боги, то доставалось жрецам и высшим придворным.
     &nbspК вечеру фараон принимал у себя госпожу Никотрису, мать наследника престола, смотрел религиозные пляски и разнообразные представления. Потом отправлялся снова в ванную и, очистившись, входил в часовню Осириса, чтобы раздеть и уложить чудесного бога. Совершив это, он запирал и припечатывал двери часовни и, провожаемый процессией жрецов, направлялся в свою опочивальню».

Интимность отношений молодой пары – юнного фараона и его жены – переданы в жесте хрупкой царицы, которым она подносит небольшой букет цветов своему супругу, как бы предлагая ему вдохнуть аромат весенних первоцветов. Ощущение радости создаёт также цветовая гамма рисунка: сочетание палевых,голубоватых и светло-зелёных тонов. Костюм фараона состоит из белого схенти, сверх которого задрапирован синдон из белой прозрачной ткани. Концы синдона, перекинутые спереди, богато вышиты и закончены рельефными металлическими нашивками. С внутренней стороны синдон укреплён поясом, длинные концы которого спускаются с правой и левой сторон. Они вышиты поперечными полосами. Небольшой парик украшен уреем, сзади двумя лентами из той же ткани, что и пояс. В правой руке посох – символ власти фараона. Плечи и грудь покрыты ускхом из цветных пластинок. Костюм жены фараона декорирован значительно меньше. Он состоит из двух основных частей – длинного калазириса из лёгкой прозрачной ткани и покрывала «хаик Изиды» из такой же белой, но ещё более прозрачной ткани.

страницы:   1   ·   2   ·   3   ·   4