Приблизительно в девять тридцать утра 1-го июня 1926 года в Лос-Анджелесской больнице, родилась и была зарегистрирована будущая звезда Норма Джин Бейкер (Norma Jean Baker). Ее бабушка была из Ирландии, дед прибыл из Шотландии. Ее приемный отец был из Норвегии. Девочку окрестили, когда ей было шесть месяцев, как Норма Джин Бейкер в Церкви Евангелия в Hawthorne, Калифорния. Ее мать Глэдис Пеарл Монро (девичья фамилия) родилась в Мексике в 1900. На свидетельстве о рождении, мать Нормы внесла в список Мартина Эдварда Мортенсена как отца. Мужья Глэдис: Бейкер, позже Мортенсон, который оставил ее как только услышал о беременности. В 1934 году Глэдис попала в психиатрическую лечебницу. Большое количество времени в детстве Нормы прошло в приютах.

     В 1942 году в возрасте 16 лет Норма Джин вышла замуж за Джеймса Доугерти, но прожила с ним всего 2 года. Джим Доугерти работал на фабрике самолетов. Первая работа модели Нормы Джин была оплачена пятью долларами.

     В 1945 году, девятнадцатилетняя модель по имени Норма Джин Доугерти консультировалась в агентстве моделей Blue Book, расположенном в гостинице Ambassador в Лос-Анджелесе, Калифорния. Эту дружелюбную и скромную молодую модель, которая позировала нагой перед камерой Графа Морана, за заработок 10 $ в час, помнят как Мэрилин Монро. Сильвия Барнхарт была первым парикмахером которая выпрямила ей волосы и также сначала окрасила ее в блондинку.

     Первое имя на студии ей было дано Carole Lind. Другие возможные имена были Клэр Норман, Мэрилин Миллер и Джин Монро. Конечным именем стало Мэрилин Монро.

     В марте 1948 она подписала шести-месячный контракт со студией Columbia. Первая роль в кинофильме была в "Scudda-Hoo! Scudda-Hay!" в 1948 году. Первая ее главная роль была в "Dangerous Years".
     Осенью 1949 года Мэрилин получает роль в фильме The Asphalt Jungle ("Асфальтовые джунгли") благодаря Джонни Хайду и Люсиль Раймон, которая в буквальном смысле заставила режиссера Джона Хьюстона взять Мэрилин на роль Анжелы. В своей короткой, но важной роли Мэрилин превратилась из рядовой статистки в серьезную актрису. На съемочной площадке по просьбе Мэрилин находилась Наташа Лайтесс, преподавателя драматического искусства студии Коламбия, которая давала ей советы. Эту роль Мэрилин всегда считала наилучшим из своих достижений.
     В 1952, она появилась в "Обезьяннем бизнесе" впервые как платиновая блондинка. Ее взгляд стал торговой маркой. С фильмом "Ниагара" (1953) и "Джентльмены предпочитают блондинок" (1953) началась ее карьера секс-символа.

     Ее второй брак был с DiMaggio. Когда состоялась свадьба с Артуром Миллером ее имя стало Мэрилин Миллер.

     Все попытки Мэрилин изменить свой экранный "имидж" обречены на неудачу. Она посещает занятия в театральной студии Э.Казана и Ли Страсберга - это вызывает усмешки, в своих личных интервью говорит о желании сниматься в серьезных картинах и... получает приглашения на участие в очередных мелодрамах, комедиях, где ей по прежнему отведена роль соблазнительной и пустоголовой красотки ("Нет лучше бизнеса, чем шоу-бизнес", 1954; "Через семь лет после свадьбы", 1955; "Принц и хористка", 1957). И хотя многие актеры и режиссеры, в том числе и знаменитый Лоуренс Оливье (партнер М. М по фильму "Принц и хористка") отмечают ее бесспорный талант драматической актрисы, ничто не меняется в жизни Мэрилин Монро. Для зрителей - она по-прежнему Душечка - героиня самого известного фильма "Некоторые любят погорячее", 1959 (в нашем прокате - "В джазе только девушки") - милая, хорошенькая солисточка веселого дамского оркестра, мечтающая выйти замуж за миллионера, но нашедшая свое счастье в объятиях такого же нищего, но обворожительного музыканта (Тони Кертис). Пожалуй, лишь раз удалось Мэрилин выйти за рамки привычного амплуа - это было в ее последней экранной работе, носящей весьма символическое название "Неприкаянные" (1961).

     И все же... хотя официальное заключение "самоубийство" пока никем не опровергнуто, и по сей день смерть Мэрилин Монро вызывает немало пересудов и догадок.

6—8 августа 1962 года
     Тело, которое жаждали миллионы, теперь не принадлежало никому: утром в понедельник, 6 августа, труп Мэрилин Монро по-прежнему покоился в городском морге Лос-Анджелеса. И поэтому, в соответствии с ожиданиями, Джо Ди Маджио обратился с просьбой выдать окончательное заключение о смерти. Ближе к вечеру тело было вновь перевезено — теперь в дом погребальных обрядов на Глендон-авеню в Вествуд-Виллидж, всего в нескольких шагах от оживленного бульвара Уилшир. Десятью годами ранее, на пороге своей большой карьеры, Мэрилин попросила своего друга Аллана Снайдера прийти к ней в больницу, прежде чем ее оттуда выпишут: она хотела выглядеть перед людьми и перед камерами как можно более красивой. На протяжении пятнадцати лет никто лучше этого человека не понимал страхов и особенностей натуры актрисы, никто не продемонстрировал большего терпения и лояльности в использовании собственных талантов ради ее блага.
— Уайти, — сказала Мэрилин, обращаясь к нему с использованием его «домашнего», ласкательного прозвища, пока гример причесывал и укладывал ее волосы, кое-где осветляя их, а в других местах чуть меняя оттенок, — ты должен обещать мне одну вещь.
— Всё что угодно, Мэрилин.
— Обещай, что если со мной что-нибудь случится... то, умоляю, пусть никто другой не прикасается к моему лицу. Обещай сделать мне макияж, чтобы я хорошо выглядела, прежде чем уйду навсегда.
Сейчас настало время выполнить свое обещание. Во вторник, 7 августа, в доме Снайдера в Малибу зазвонил телефон:
— Уайти? — Джо говорил из номера отеля в Сайта- Монике. — Уайти, ты обещал. Сделаешь это? Пожалуйста, сделай это для нее.
Никаких пояснений не требовалось. Оба помнили.
— Я буду там, Джо.
     Аллан поехал в морг. Быстро, ловко, сноровистыми движениями он разложил свои щетки и щипчики, свои тональные основы, кремы и румяна, после чего приступил к работе в этом холодном зале. Он столько раз выполнял все эти манипуляции, столько раз работал над ней, а она тем временем смеялась, болтала с ним или просто дремала. Ведь Аллан готовил Мэрилин к множеству выступлений на публике — причесывал и подкрашивал ее перед выходом из грим-уборной, из самолета или больницы. Когда он закончил свою работу, вошел Джо.
     В среду утром, 8 августа, Аллан приехал рано, зная, что макияж наверняка придется поправлять.      Джо по-прежнему был там. Всю ночь он провел со своей любимой, не разжимая крепко сплетенных пальцев, не отрывая глаз от ее лица; это было одинокое бдение преклоняющегося рыцаря, который перед великим сражением молится от сумерек до рассвета. Джо все еще сидел неподвижно, склонившись вперед, словно бы хотел силой своей любви и глубокой грусти вернуть Мэрилин к жизни и повести ее к алтарю. Никогда более он не произнес ее имени перед чужими людьми, перед журналистами или литераторами и никогда не женился снова.
     В течение этих трех дней он принял трудное решение. На похоронах не будет никаких голливудских кинозвезд или режиссеров, никаких продюсеров или боссов киностудий, никаких журналистов, репортеров и фотографов; по его словам, все они только обижали Мэрилин. К участию в церемонии были допущены лишь тридцать родственников и друзей актрисы, в их числе Бернис, приехавшая из Флориды воздать долг своей единокровной сестре, которую она, правда, мало знала, но восхищалась издалека, а также сестра Грейс, Энид Кнебелькамп, и еще супруги Снайдеры, Ли и Паула Страсберги, Мэй Райе, Ральф Роберте, семья Гринсона и Юнис Мёррей. Женившийся вторично Джим Доухерти был занят работой в управлении полиции Лос-Анджелеса, а Артур Миллер, также повторно женатый, отказался прибыть на похороны.
     Глэдис, по-прежнему находящаяся в Рокхэвене, никогда не узнала о смерти дочери. Через несколько лет она покинула санаторий, потом какое-то время жила вместе с Бернис, пока ее наконец не поместили в частную клинику во Флориде, где 11 марта 1984 года она в возрасте восьмидесяти двух лет скончалась от хронической сердечной недостаточности. Когда Глэдис задавали вопрос о дочери, она, похоже, не очень четко осознавала, кем была и кем стала Норма Джин.
     Торжественная церемония началась в часовне дома погребений в час пополудни, когда там прозвучали фрагменты Шестой симфонии Чайковского, а также одной из любимых мелодий Мэрилин — «По ту сторону радуги» из фильма «Волшебник страны Оз». Местный пастор произнес короткую проповедь, вдохновленную стихом из Библии «О сколь же чудесно сотворена она Всевышним!». Затем, в соответствии с пожеланием Джо, несколько слов сказал Ли Страсберг: «Мы знали ее, — проговорил он дрожащим голосом, с глазами, полными слез, — как личность с горячим сердцем, импульсивную, робкую и одинокую, впечатлительную и боящуюся оказаться отвергнутой, но всегда полную любознательности к жизни и стремящуюся к исполнению своих желаний. Ее мечта о большом таланте не была миражом».
     Перед тем как на гроб опустили крышку, Джо наклонился и, громко рыдая, поцеловал Мэрилин. «Я люблю тебя, моя самая дорогая, люблю», — сказал он, вкладывая ей в ладони букет розовых роз. С этого момента на протяжении двадцати лет каждую неделю по указанию Джо к склепу Мэрилин возлагались цветы — так, как он обещал ей, когда она рассказала ему о слове, которое дал Уильям Пауэлл умирающей Джин Харлоу. Потом Джо возглавил процессию участников траурной церемонии, проследовавшую из часовни в удаленный на сто метров склеп. Они прошли мимо надгробных плит Аны Лоуэр, похороненной здесь в 1948 году, и ее кузины Грейс Мак-Ки Годдард, которая ушла по ее стопам пять лет спустя.
     В этот день они собрались почти там, где Мэрилин провела большую часть своей жизни. Это был тот же небольшой район, в котором она выросла и пошла работать и который принес ей столь блистательный успех — ведь теперь эта местная девушка принадлежала всему миру. К югу отсюда лежал Хоторн и старый дом Болендеров. К востоку — сиротский приют в Голливуде, расположенный поблизости от того места, где Глэдис и Грейс работали за монтажными столиками и брали девочку Норму Джин в кино, а совсем рядом тянулась Небраска-авеню, где она жила с тетей Аной и возвышалось здание средней школы имени Эмерсона, где Норма Джин была «девушкой Ммммм», ходившей на свидания с умником Чаком Мореном. Недалеко находился и дом, где отмечалась ее свадьба с Джимом, а также съемочные павильоны киностудии «XX век — Фокс» и Пятая Элен-драйв.
     Они стояли молча, пока гроб устанавливался в мраморный склеп, к которому была прикреплена бронзовая табличка с надписью:
МЭРИЛИН МОНРО 1926-1962      Когда участники церемонии покинули место ее последнего успокоения, туда были наконец допущены репортеры, операторы кинохроники и почитатели актрисы. На протяжении всего оставшегося дня и тихого летнего вечера в кладбищенском парке непрестанно щелкали фотоаппараты и стрекотали кинокамеры.

---