— Скажите, Елена, Ваш сегодняшний имидж — это результат усилий стилиста или вы сами себе его придумали?
— Нет, никто конкретно моим имиджем в целом не занимался. Все само пришло с годами. После съемок в фильмах, клипах, после каких-то театральных работ, перелистывая журналы, наблюдая за работой визажистов, которые колдовали над моим лицом, я делала выводы, потом дома, сама, пыталась все это повторить и немножечко подкорректировать. У меня нет своего личного визажиста, хотя работать с ними мне приходится довольно часто. И есть несколько известных визажистов, к рекомендациям которых я прислушиваюсь: Татьяна Татаренко, Анджела Посохова, Анджела Чуря.

— Были случаи, когда вашу внеш¬ность портили гримом? Причем не потому что так нужно для создания образа, а потому что ваш визажист не прислушался к вашим словам?
— К сожалению, со мной было и такое. Но я даже не хочу вспоминать об этом, не то что говорить. В таких случаях я просто опускаю голову, закрываю лицо руками и говорю: "Кошмар, ужас, это просто кошмар". А обратной дороги нет — снято. Иногда в этом даже не было вины визажиста. Он-то как раз все сделал верно, но в кино не продуманный тщательно, неправильно выставленный свет может запросто все испортить.

— А было ли наоборот: вы были настолько довольны работой визажиста, что сами себя считали безумно красивой, несмотря на всю вашу само¬критичность?
— Было, было. Иногда я смотрю на себя на экране и думаю: "Какая же я все-таки красотка!". Так приятно становится. Хотя я отношусь к тем актрисам, которые не боятся выглядеть некрасивыми. Не расстраиваюсь, что я нехороша. Но только если это нужно по роли, если существуют основания в мате¬риале, который я играю в данном конкретном случае — мне не страшно быть некрасивой.

— А от чего зависит ваш повседневный макияж?
— Все зависит от настроения, от погоды — от чего угодно. Но фактически все время приходится работать в гриме: почти каждый день спектакль, съемки — я так иногда устаю от этого всего, что стараюсь не пользоваться косметикой, если удается побыть дома. И в булочную, бывает, тоже выхожу без макияжа. Я не так строго придерживаюсь девиза: "Имидж — все", считаю, что в человеке гораздо важнее какие-то внутренние качества. А мой вечерний макияж отличается от дневного большей контрастностью. Чуть-чуть ярче делаются глаза, губы. И зимой пред¬почитаю все-таки более щадящий макияж, чем летом.

— Вы как никто другой можете рассказать о различиях между макияжем и гримом и между театральным гримом и гримом для съемок в кино...
— Кино — это крупные планы; чуть больше косметики, чем нужно — и лицо выглядит вульгарно, топорно, устрашающе. А если к тому же неправильно выставлен свет — все, никакой миловидности и в помине нет. Ка¬мера не терпит фальши, она тут же ее заме¬чает и, более того, проявляет. Хотя и говорят, будто кино большой обманщик, по отношению к тем, кто в нем работает — оно большой правдолюб.
      В театре же несколько другие правила игры. Театральный грим более интенсивный и насыщенный. И тон в театральном гриме всегда грубее. Зал ведь большой, и тем, кто сидит на галерке, нужно видеть хоть какое-то подобие образа, хотя бы черты лица. Для этого приходится делать намного ярче глаза, брови, губы, все как бы укрупнять за счет насыщенности цвета.
Раньше был один профессиональный грим ленинградского производства. Коробку этого грима выдавали артисту на сезон — и растягивай ее как хочешь. А сам грим был и вовсе потрясающим: он был замешан на натуральных жирах и вонял жутко, но зато не имел аналогов. В нем было только три оттенка тона — светлый, средний и слишком темный. И артисты, чтобы попасть в тон своего лица, как художники, клали перед собой палитры, все это замешивали, добавляли, разбавляли — экспериментировали как могли.

— Как себя чувствует человек под светом неимоверного количества ламп, на сцене, где всегда до одури жарко, в сложном костюме, да еще и с гримом на лице? Это должно быть нечеловечески тяжело.
— Ко всему можно привыкнуть. К тому же сейчас наши гримеры добились того, что театр стал покупать качественную профессиональную косметику. Artdeco, например. Это, правда, "киношная" косметика. Но и в театре она себя оправдала: можно смело вживаться в образ, плакать, смеяться — и не бояться, что к концу спектакля твое лицо будет напоминать жуткую поплывшую маску. Для актера очень важно не заботиться о своем внешнем виде, когда он на площадке — там у него другие задачи, он должен играть, а не беречь лицо. Недавно мы начали пользоваться бело¬русской косметикой, тоже очень хорошего качества. На мой взгляд она ничем не отличается от аналогичных западных образцов.

— А какой косметикой вы предпочитаете пользоваться в макияже для жизни"?
— Я очень люблю экспериментировать с косметикой, поэтому у меня нет одной постоянной марки, которую я предпочитаю. Вывод, который я сделала в ходе этого эксперимента: "Хорошая косметика, это, как правило, дорогая косметика" (не наоборот, потому что иногда дорогая косметика не является хорошей). Мне нравится косметика "Christian Dior" — помада, тени, крем-пудра. "Chanel"— тоже здорово, особенно губная помада.

— — Какие оттенки вы предпочитаете?
— Пастельные тона. И это не дань моде, это мой осознанный выбор. Я всегда предпочитала сдержанный макияж; стараюсь не пользоваться яркой помадой за исключением вечерних выходов — и то не слишком часто. Очень яркие помады действуют на меня отталкивающе. Я вижу перед собой сразу женщину-агрессора, женщину-вамп, это не мой стиль.

— Обычно вы не пытаетесь радикально изменить свою внешность, для вас макияж скорее возможность подчеркнуть достоинства своего лица и спрятать то, что Вы считаете недостатками?
— В жизни — да. Радикально изменять свою внешность я могу только в случае, если это необходимо для работы, если этого требует от меня роль. Вот, например, совсем недавний случай. Мы делали спектакль в проекте "Сценических чтений современной немецкой драматургии". Там по замыслу у меня как раз был вызывающий грим. С красными глазами, красными тенями, очень яркая помада. Такая женщина-агрессор. И мне это очень помогло. Бывает так, что какая-то деталь грима или прически может натолкнуть артиста на образ. Вот ты нарисовал себе родинку, которой у тебя нет, и все — движения стали более плавными, походка более свободная. Но это все — работа. А в жизни, это вы правильно подметили, я люблю подчеркивать достоинства своего лица, скрывая недостатки, которые как у любого человека у меня присутствуют.

— Отправляясь за косметикой, вы пролистываете какие-то журналы, дающие рекомендации, или руководствуетесь все тем же доверием к себе?
— Кто-то из великих актрис сказал: "Модный человек — это человек, который чуть-чуть отстает от моды". Когда мне попадаются какие-то советы по модным тенденциям сезона, рекомендации по использованию декоративной косметики, я, конечно, пробегаю их глазами. Что-то беру на заметку, что-то мгновенно забывается, но сразу мчаться следовать этим тенденциям — не для меня.

— Елена, о кино и театре мы поговорили, а о клипах совсем забыли, поэтому последний вопрос: как вам работается в клипах? Ведь необычайно сложно за несколько минут создать целый образ — как вы этого добиваетесь?
— Начнем с того, что и с Семеном Горовым, и с Максом Паперным я достаточно давно знакома и в их команде чувствую себя довольно уютно. Правда, и в сериалах, и в клипах мне почему-то достаются роли эдаких злодеек. В этом случае приходится, конечно, копать вглубь себя. Этим и отличается артист от нормального человека — мы занимаемся тем, что пытаемся не только вытащить все то противное, что в нас сидит, а еще и продемонстрировать это всем, слепить из него образ. А для этого, естественно, нужен соответствующий макияж. И так по кругу.